Единственный в Москве и крупнейший в России криобанк забит под завязку стратегическим запасом компонентов редких групп крови

В Москве только за один год станции переливания крови заготавливают тысячи литров крови и плазмы. В том числе для длительного хранения — 5,5 тысячи доз. Как уберечь это богатство, чтобы не пропала ни одна драгоценная капля жизни? За информацией мы отправились в единственный в столице криобанк, сберегающий кровь с помощью низких и сверхнизких температур (-196 градусов!), разместившийся в помещении Станции переливания крови в Царицыне. 

 Алла Одинцова, заместитель главного врача Царицынской станции переливания крови, начала с истории:  


— В 80-х годах прошлого столетия на базе городской Станции переливания крови Департамента здравоохранения г. Москвы была создана структура — отделение заготовки компонентов крови для длительного хранения — криобанк. И по сей день это единственная структура, когда при определенных температурных режимах хранятся эритроциты редких групп крови. На сегодняшний день мы используем два метода заморозки: более глубокий (для хранения в жидком азоте при температуре -196°) и медленного замораживания и хранения эритроцитной массы в камере электрохолодильника (при температуре -80°). Заготовленные в учреждениях службы крови нашей же структуры эритроциты редких групп крови могут храниться до 5 лет.  


— Значит, это единственный и первый криобанк в Москве? А до этого, выходит, вообще стратегического запаса крови “на всякий экстремальный случай” в столице не было? 


— Не было. В 80-е годы и начали оснащать наше помещение техникой, укомплектовывать кадрами, обучать специалистов, в том числе и за рубежом. И по сей день мы пользуемся зарубежной методикой заготовки крови на длительное хранение. Насколько мне известно, на Западе за эти годы технологии в плане заготовки крови шагнули далеко вперед, произошел прорыв. У нас разработан проект модернизации криобанка, реализация которого позволит работать с использованием самых современных методик. А пока теми усилиями, которыми мы располагаем, удается обеспечивать потребности столицы в эритроцитной массе. В течение года у нас постоянно хранится 5,5 тысячи доз этой ценной массы, которые мы выдаем по запросам лечебно-профилактических учреждений города.  


— Выходит, вы работаете не только на будущее (сохраняете кровь на “всякий пожарный случай”), но и обеспечиваете компонентами крови медучреждения по мере необходимости. Надо ли учитывать, кому именно пойдет запасенная вами кровь?  


— Безусловно. Мы должны ее правильно подобрать для конкретного больного. Чаще всего и бывают ситуации, требующие индивидуального подхода: донор—реципиент. Это большая и ответственная работа. Сначала кровь больного, находящегося на лечении, проходит типирование, и, согласно его генотипу, подбирается находящаяся у нас в криобанке кровь донора. В таком случае у больного не возникает никаких реакций, так называемого аутоиммунного отторжения чужеродной крови. Важно, чтобы переливание не оказалось опасным для больного.  


— Какие параметры компонентов крови в этом случае считаются наиболее важными?  

— Вообще абсолютно каждый мешочек крови, заложенный у нас в холодильник на хранение, имеет свои показания: кому принадлежит заготовленная кровь, когда была взята, каким методом и т.д. Все это имеет большое значение для дальнейшей разморозки. Так как температурный режим хранения крови -196°, то при разморозке мы эту кровь вначале должны поместить в условия комнатной температуры, разморозить ее, затем отмыть от составляющих, которые позволили ее сохранить, и только после этого выдать в лечебную сеть.  


— Что значит “отмыть” замороженную кровь?  


— Чтобы заморозить кровь, нужно обязательно добавить криоконсерванты. Это — специальный глицеринизирующий раствор, который позволяет сохранить все физиологические свойства эритроцитов. И когда кровь изымается из хранилища, добавляется уже деглицеринизирующий раствор, с помощью которого убирается заморозка. И остаются только эритроциты, проверяется качество их физиологических свойств. Только после этого они годятся для переливания. Причем сроки реализации таких компонентов крови после разморозки очень короткие: всего 24 часа. Выдаем их только по запросу медучреждений, когда планируются операции или другие трансфузиологические манипуляции, требующие переливания крови. Нам делают запрос на конкретный компонент крови с конкретными параметрами. Мы его изымаем, очищаем и — “на колеса”. Отправляем туда, где он требуется.  


— Вся ли замороженная вами кровь годится? Или что-то выбраковывается со временем?  

— Если правильно хранить (а мы делаем это, только жестко соблюдая технологию), годится вся заготовленная впрок кровь. С августа 2006 года мы единственные в России, кто занимается еще и карантинизацией эритроцитарной массы для педиатрии. С этого времени мы обеспечиваем детские учреждения и клиники родовспоможения карантинизированными эритроцитами. Правда, пока нет на это нормативной базы. А в 2002 году мы были первыми, кто начал карантинизировать плазму. Сейчас эта методика распространилась по всей Российской Федерации. И согласно инструктивно-научно-методическим рекомендациям сейчас этим занимаются все службы крови России.  


Зачем нужна карантинизация? Свежую эритроцитарную массу мы закладываем у себя на хранение на 6 месяцев, и она не изымается, находится на карантине. Спустя шесть месяцев мы проводим повторный серологический контроль конкретного донора, от которого получены эти эритроциты. И если биологический образец через 6 месяцев оказался чист, мы считаем ранее заложенную эритроцитную массу, прошедшую карантин. Изымаем ее из хранилища, выдаем в роддома для переливания роженицам и новорожденным детям. Сейчас у нас на хранении находится около полутора тысяч доз, прошедших карантин, что обеспечивает вирусную безопасность во время переливания. Это очень важно.  


— Есть ли гарантия, что размороженные компоненты крови безопасны, что в них не “оживут” вирусы?  


— При каждой донации у донора берется образец крови, который подвергается скринингу на все вирусы. Но все равно нельзя считать компоненты крови (в том числе и размороженные), которые используются для переливания в клиниках, полностью вирусобезопасными. Мы проверяем кровь только на 5 вирусов. Но есть так называемое окно — три недели, когда нет возможности поймать вирус. Только спустя шесть месяцев (у некоторых вирусов инкубационный период длится до 6 месяцев), проверив, что донор чист, доза, заготовленная от него 6 месяцев назад, уходит в лечебную сеть. Ее можно применять, не боясь заражения.  


— Почему на других станциях переливания крови нет таких же криобанков? Это сложно делать технологически? Не хватает оборудования? Специалистов?  


— И то, и другое, и третье. В первую очередь, конечно, сложно технологически. И нет отечественного оборудования, и мало специально обученных кадров. Комплекс проблем. Хотя в России в других структурах службы крови (в федеральных, в частности, в ФМБА, в МВД есть криобанки, но хранят они компоненты крови не в тех объемах, какие есть у нас. 


                                                 Скоро только кошки родятся 

Процесс подготовки компонентов крови к замораживанию достаточно длинный и сложный. Специалисты криобанка делают это, как они сами говорят, в условиях асептики — в абсолютно стерильном помещении. (Кстати, и эритроцитарную массу от доноров забирают на станции тоже в операционных.) После того как кровь отфракционировали, разделили на компоненты и получился продукт под названием “эритроцитарная масса”, образец данного донора отдается на скрининг на вирус безопасности. Если специалисты убедились, что компонент чист, эритроцитарная масса поступает в криобанк.  



Далее (по технологии) специально обученные сотрудники определяют, при каких температурных режимах эта эритроцитарная масса будет храниться. В зависимости от того, куда будет закладываться данная доза, зависит и методика подготовки — глицеринизации. Эта доза поступает в условия операционно-чистого помещения, где в антисептических условиях к ней добавляется раствор, который и позволяет длительно хранить и сохранять все физиологические свойства эритроцитов. Затем этот мешочек крови помещается либо в жидкий азот, либо в холодильник. В жидком азоте кровь хранится до 5 лет (при –196°), в холодильнике — 2 года (при –80°). (Кстати, все компоненты крови для заморозки в криобанке заготавливаются непосредственно на этой станции. Сотрудники, и только они сами, отвечают за качество продукта от начала и до закладки на хранение.)  


— Для заморозки используем два вида методик, — говорит Алла Августовна, — это и позволяет нам в любой ситуации сохранить стратегический запас эритроцитарной массы для такого важного объекта, как столица нашей родины. Наш криобанк — стратегический объект, поэтому должны думать о любых ситуациях. Что, к сожалению, уже случалось неоднократно: наш банк работал на полную мощность на выдачу компонентов крови, когда требовалось много крови при чрезвычайных ситуациях. Это ЧП, связанные со взрывами на улице Гурьянова, на “Пушкинской”, на “Автозаводской”. Все эти ситуации требовали больших объемов переливания крови, и нам приходилось изымать даже весь запас из банка. И банк никогда не подводил.  


— А заказать компоненты крови (или купить) из вашего стратегического запаса может любой человек, который в них нуждается по своему здоровью? 

— Нет. Только те лечебные учреждения, что находятся в структуре Департамента здравоохранения г. Москвы. И для пациентов, относящихся к этим структурам, наши компоненты крови достаются абсолютно бесплатно. Купить их не может никто: кровь не продается.  


— Вы начинали сразу с таких больших объемов?  


— Не сразу. На объем в 5,5 тысячи доз мы вышли несколько лет назад. А вначале не хватало электрохолодильников, которые бы позволили увеличить объемы. И в хранилище с жидким азотом тоже сначала было несколько модулей, позволяющих хранить небольшие объемы. Но вообще наш криобанк — это подвижная система: сегодня мы изъяли компонентов крови чуть больше, сегодня же положили чуть меньше, завтра изъяли чуть меньше, положили чуть больше. Мы стараемся поддерживать стратегический запас именно 5,5 тысячи доз постоянно, чтобы полностью банк был заполнен и мы могли в любой момент, в любой экстремальной ситуации изъять столько крови, сколько требуется.  


Конечно, когда донорское движение не было так развито и мы не могли обеспечить город даже в обычном режиме, то в криобанк, в запас нам приходилось класть чуть меньше доз, только остаток.

Сегодня мы работаем в плановом порядке, ежедневно заготавливаем то количество доз, которое необходимо для банка. Ежедневно примерно 20—25 доз закладывается в банк. В основном кровь сдают кадровые доноры, которые к нам приходят по графику. Большую работу мы ведем и с Центром планирования семьи и репродукции. Сотрудничаем с ним в течение двух лет. И если у кого-то из его пациенток сложная беременность и мы знаем, что при родах потребуется много эритроцитарной массы, тогда принимаем кровь у ее родственников. Те сдают кровь, мы 6 месяцев ее выдерживаем на карантине. Затем через 6 месяцев они приходят к нам повторно, проверяем их кровь и выдаем роженице.  


— Алла Августовна, не получится так: пока вы месяцами будете проверять родственников, беременная родит? А если кровь потребуется раньше, чем вы закончите проверку доноров-родственников?  


— Нет проблем: к нам обратятся с запросом, и мы выдадим столько компонентов крови, сколько нужно. А невостребованная кровь родственников пойдет в запас. Инициаторами такого сотрудничества был Центр репродукции. Теперь мы можем вовремя оказывать помощь роженицам и их детям. А главное для нас, чтобы компоненты крови вовремя дошли до того человека, которому они необходимы. Такое содружество дает еще и дополнительный приток доноров. Но сейчас, когда в связи с тем, что программа по донорству запущена и на федеральном уровне (полтора года назад), и на региональном (в Москве — с января нынешнего года), приток доноров стал более значительным. В Москве увеличение, по сравнению с прошлым годом, на 70%!  


— Сыграли роль методы поощрения доноров, которые заложены в программах, как вы считаете?  


— Я думаю, не зря документ московского правительства по донорству назван программой — к донорскому движению действительно должен быть программный подход. В последние годы у людей просто не было информации о донорстве. В старые времена люди привыкли, что крови всегда хватало. И сейчас, когда человек сталкивается с проблемой, что крови нет, он звонит и требует, как будто кто-то обязан ее дать. Поэтому когда человек становится гражданином в 18 лет, по идее, он и должен стать донором крови, чтобы обеспечить в том числе и своих близких в случае необходимости. Но многие об этом не знают и не задумываются.  


Сейчас, к счастью, объем информационных программ по донорству в СМИ увеличился, люди стали звонить нам и на наш сайт выходить. Спрашивают, куда можно обратиться, чтобы сдать кровь. К нам на станцию сейчас приток доноров значительный, мы увеличили объемы заготовки крови. И обеспечиваем город сполна.  


— Ваш криобанк создан в 1996 году. Изменилось ли качество крови? Много ли сейчас инфицированной крови или она такая же, как и была 10 лет назад?  


— Во-первых, критерии отбора крови на хранение с тех пор не изменились. Плохая кровь в наш криобанк никогда не попадет, она отсеивается на этапе забора. А что касается ее изначального качества, то жизнь течет, не стоит на месте, появляются и новые вирусы. Если сравнивать ситуацию, которая была 15 лет назад, то, конечно, кровь сейчас другая. Например, стало намного больше гепатитов. И что еще очень важно, мы являемся не только центром заготовки крови, но, по сути, и центром диспансеризации населения. У многих наших доноров (а это в основном люди молодые) нет времени на обследование, на хождение по поликлиникам. Вот мы и проводим скрининг вирусных инфекций. Даем направление на обследования по месту жительства: сделать УЗИ брюшной полости, ЭКГ. Причем они сделают это бесплатно и без очереди. В обычной ситуации поход к врачу человек обязательно отложит и найдет для этого массу причин. А донор не отложит, потому что иначе мы у него не возьмем кровь.  


Такое обследование служит своеобразным предупреждением для донора о возможном развитии того или иного заболевания. Сегодня, например, выявляется больше сердечно-сосудистых патологий. Чаще стали выявлять болезни желудочно-кишечного тракта, мочекаменную болезнь. Так что мы тем самым предупреждаем дальнейшее развитие заболеваний. Если обнаруживаем вирусную инфекцию, то наши московские специализированные клиники ведут этих пациентов. Но они никогда не смогут стать донорами, потому что информация попадает в единую базу данных донорского центра, куда стекается информация обо всех донациях. (При каждой донации мы делаем запрос и узнаем информацию о доноре.)  


— Есть ли какие-то методики за границей, позволяющие более совершенным способом заготавливать компоненты крови и хранить их? Что вы имели в виду, когда говорили, что ваши методики требуют усовершенствований?  


— Я имела в виду более совершенную систему заготовки эритроцитарной массы. На Западе уже есть специальное оборудование и новые методики заготовки крови с последующей ее заморозкой, которыми давно там пользуются. Это когда от донора аферезным методом берут эритроцитарную массу, в нее автоматически добавляются криорастворы (глицериновая заморозка) и т.д. Это своеобразный конвейер, который обрабатывает кровь от взятия и до хранения с помощью оборудования. Все делается автоматически при определенном режиме. И — никакого ручного труда. То есть исключается человеческий фактор. Если все делать вручную, то можно допустить ошибки, что-то просмотреть, не заложить точную дозу. Техника более жесткая, она запрограммирована, там есть автоматически заложенные определенные критерии и параметры, и они жестко выполняются. И оборудование там другое.  


— Наверное, и компонентов крови можно при новейших технологиях закладывать на хранение не 5,5 тысячи доз, а 10, 15, 20 тысяч доз? 


— Мы бы этого очень хотели. И чтобы хранить компоненты крови не 5 лет, а 10, 15, 20. Что и делается сейчас за рубежом — там хранятся компоненты крови до 20 лет. Если будет проведена такая модернизация нашего банка, то это позволит улучшить качество компонентов крови и увеличить сроки хранения. Эти шаги уже давно прошли Япония, Германия, Америка. Криобанки крови ведущих стран давно этими методиками владеют и обеспечивают стратегический запас своих стран. Мы, к сожалению, пока себе этого позволить не можем. 


                               Святая святых — криобанк по-русски 

Хозяйка московского криобанка, заведующая Марина Ермолаева, ведет нас по своей вотчине.  


— Все делаем ручным способом, без машин, — говорит Марина Евгеньевна. — К мешочку с эритроцитарной массой вручную подключается магистральная система, куда поступает раствор определенного объема. На весах все взвешивается, медсестра стоит и считает, сколько капель раствора должно поступить в мешочек для того, чтобы кровь хорошо сохранялась. Внимательно следит за весами, чтобы не попало лишнего. Мешочек она встряхивает руками. Тут же находятся врачи-трансфузиологи. Процесс длительный. Медработники по четыре часа стоят на ногах. Кстати, в городской московской программе в плане заложена модернизация нашего криобанка, технические обоснования подготовлены — ждем.  


Существуют современные аппараты — сепараторы крови. Мечта! Он позволяет проводить многокомпонентную заготовку от одного донора — эритроцитов, тромбоцитов, плазмы автоматически. Но самое главное, становится возможным от одного донора брать сразу две дозы эритроцитов. Это очень важно, потому что при некоторых операциях требуются большие объемы крови от одного донора. 

— И доноры при двойном взятии крови переносят эту процедуру нормально?  


— Да. Это — аферезная методика, совершенно скомпенсированная. Для восстановления крови донору вводят физиологический раствор, и он восполняет свой объем циркулирующей крови. Ему дается срок на восстановление кроветворения. Потом он снова приходит сдавать ее. На Западе это давно практикуется, у нас для этой методики пока нет даже информативной базы, позволяющей забирать у донора две дозы эритроцитов. Мы ждем, когда наши НИИ регламентируют нормативную базу, будут приняты распоряжения на уровне Минздравсоцразвития, методика будет зарегистрирована и появится соответствующее оборудование, — только тогда мы сможем ею воспользоваться.

Материал: Александра Зиновьева

http://www.mk.ru/